В Тулуне

                                      Владимиру Кирееву

Белый снег над Тулуном,

Белый снег над белым светом.

Хорошо мне быть поэтом,

Умываться белым сном.

Там, в летучем белом сне,

Старый город деревянный,

Мой загадочный, туманный,

Замирает в тишине.

Хорошо — беды не знать,

Не скользить по льду кручины.

И судьбу свою с зачина,

С русской песни начинать.

Шел я снежною тропой,

Тулуном, горой Манутской,

Где не мог я разминуться

С неизбежною судьбой.

С яркой, яростной зимой

И безумною любовью,

Что из сердца вырвал с кровью,

Но не вырву город мой.

Буду жить я Тулуном.

Где во мне души не чают,

Величают и встречают

Белым снегом и вином.

Тулунчане, верьте мне!

Если город занедужит,

Пригожусь и буду нужен -

Не во сне, а в Тулуне!

1998

Этот узкий перрон, этот город пустой...

Этот узкий перрон, этот город пустой.

На столбах закоптелых — вороны.

Я у жизни учился. Я был холостой,

Как в ружье — холостые патроны.

Моя юность катила крутым колесом,

Рассиялись в полгорода спицы.

Мимо женщины шли, а в саду городском,

Словно девушки, пели синицы.

Я кружился с Наташей, о Вере скучал,

В небе месяц качался подковой...

Я свиданья в саду городском назначал

То Ратаевой, то Петряковой.

А потом неожиданно встретил любовь...

Словно лебеди, вскрикнули реки.

И единое тело, единую кровь

Поезда разлучили навеки.

Мой перрон до сих пор голосит о былом,

Твой перрон замолчал у вокзала.

Только звякает ворон железным крылом,

Как в кремень ударяет кресало.

1975

Морское

А я, как гавань, корабли храню,
владивостокским солнцем запасаюсь.

А я, как волны, к теплоходам льну

и нежностью морской переполняюсь.

В меня бросают люди якоря

и чайки в душу падают отвесно,

и даже шторм, безумием горя,

в моих глубинах скапливает ветры.

А я, как память, у любви в плену,

жалею грустных женщин на причалах.

А я, как море, сам себя кляну,

когда тайфун планету раскачает.

А ты приходишь, в пригоршню берёшь

меня —

              и небо путаешь со мною...

А может, эти вёсла из берёз

и лодка, на которой выйдешь в море?

А может, ты Сибирью полыхнёшь,

и Ангарою буйною вольёшься

в мою волну,

                     и свет в меня вдохнёшь,

когда в Приморье из Саян вернёшься?

1966

На восток

А ты

затерялась надолго

в ликующе-грустной

                                 толпе.

Я помню:

вспорхнули ладони

и снова

          прижались к тебе.

Тревоги,

             подъёмы,

                            палатки

меня ожидают уже,

но сон мой

пока ещё сладок

на третьем моём

                           «этаже».

А поезд

в тумане по пояс:

на кране знакомое «Стоп»...

Скорее

            вези меня, поезд,

на Дальний

                  предальний Восток!

1964