Сростки. Шукшин

1 Алтайская осень

Стучит Алтая каменное сердце,
Звенит щемящей болью тишина.
Кричит журавль на небосводе сером,
Зовёт из тёмных далей Шукшина.

Янтарным светом осеняет осень
Пространство мира и провалы сна.
У неба осень дней погожих просит
И возвращенья в Сростки — Шукшина.

Но в спящих Сростках
        чёрный ветер дует,
С горы Пикет срывается луна.
В родном краю на берегах Катуни
Шальные ветры ищут Шукшина.

Идут дожди в краю необозримом,
Печаль застыла посреди окна...
В лесу горит калина нестерпимо
Над бугорком, где нету Шукшина.

2 Макарыч

Хлеб славы — и горек, и сладок.
Сельчане, ведь вы ─ не враги?!
Страдал он от ваших нападок,
Придирчивые земляки.

Здесь скрыто немало загадок...
Неужто ─ он был не любим?
Вот «срезали» Васю ─ и сладок
Был гонор ребяческий им.

А он разрывался душою
И думал: «Да что ж это вы?»
Стонал по ночам и межою
В поля уходил от молвы.

Под утро сидел на Пикете ─
Родной, не высокой горе,
В тиши и в немом полусвете,
Мечтал о вселенском добре.

Сидел среди цветиков синих,
Где солнце вставало большим,
Тревожная совесть России ─
Василий Макарыч Шукшин.

Морское

А я, как гавань, корабли храню,
владивостокским солнцем запасаюсь.

А я, как волны, к теплоходам льну

и нежностью морской переполняюсь.

В меня бросают люди якоря

и чайки в душу падают отвесно,

и даже шторм, безумием горя,

в моих глубинах скапливает ветры.

А я, как память, у любви в плену,

жалею грустных женщин на причалах.

А я, как море, сам себя кляну,

когда тайфун планету раскачает.

А ты приходишь, в пригоршню берёшь

меня —

              и небо путаешь со мною...

А может, эти вёсла из берёз

и лодка, на которой выйдешь в море?

А может, ты Сибирью полыхнёшь,

и Ангарою буйною вольёшься

в мою волну,

                     и свет в меня вдохнёшь,

когда в Приморье из Саян вернёшься?

1966

На восток

А ты

затерялась надолго

в ликующе-грустной

                                 толпе.

Я помню:

вспорхнули ладони

и снова

          прижались к тебе.

Тревоги,

             подъёмы,

                            палатки

меня ожидают уже,

но сон мой

пока ещё сладок

на третьем моём

                           «этаже».

А поезд

в тумане по пояс:

на кране знакомое «Стоп»...

Скорее

            вези меня, поезд,

на Дальний

                  предальний Восток!

1964