Ахматова Анна Андреевна

(1889 — 1966)

О том, что поэтесса Анна Андреевна Ахматова— признанный классик отечественной поэзии, знают в стране, наверное, почти все. И про то, что в годы советской власти ее творчество подвергалась замалчиванию, цензуре, а она сама — травле со стороны властей, многие тоже слышали и знают. Может быть, не помнят детали ее биографии полностью, но имя ее еще при жизни окружали слава и почитание. А родилась Анна Андреевна Горенко (ее девичья фамилия) в Одессе, потом в 1890 году семья переехала в Петербург, жила сначала в Павловске, затем в Царском Селе, где в 1899 году Анна Горенко стала ученицей Мариинской женской гимназии, Царскосельской гимназии, затем в 1908–1910 годах училась на Киевских высших женских курсах и на высших женских историко-литературных курсах в Петербурге. Лето она проводила под Севастополем, восторгаясь древним Херсонесом и возвращаясь потом в Петербург, где пыталась ухватить уходящую пушкинскую эпоху и творила для эпохи новой. Свои первые стихотворения она опубликовала в 1911 году («Новая жизнь», «Gaudeamus», «Аполлон», «Русская мысль»). Отец запретил подписывать стихи фамилией Горенко, и она взяла девичью фамилию прабабушки по женской линии — Ахматова. Какое-то время примыкала к акмеистам (сборники «Вечер», 1912, «Четки», 1914) и в результате сделала характерными чертами своего творчества верность нравственным основам бытия, тонкое понимание психологии чувства, осмысление общенародных трагедий XX века, сопряженное с личными переживаниями, тяготение к классическому стилю поэтического языка.

После долгих лет опалы, борьбы, арестов родных людей, попыток полностью дискредитировать ее и как поэта, и как личность, все же начались публикации стихов в 1955 году, и тогда Литфонд предоставил ей в поселке Комарово Ленинградской области маленький домик, который она сама называла «будкой». Дача эта стала центром притяжения творческой интеллигенции.

Талантливый человек проведет в конце концов свой талант через любые запреты и лишний раз проиллюстрирует добрую мысль о том, что «рукописи не горят», вот и Анна Андреевна сумела из комаровской «будки» сделать поэтическую стильную Мекку, из своих стихов — национальную гордость и драгоценные поэтические сокровища, а из своей жизни — легенду. По большому счету, все это ей уже было не очень и нужно, но она понимала, что это нужно ее соотечественникам, с которыми она десятки лет была во всех передрягах плечом к плечу, и отказывать не стала: поэтическая общественность России получила своего кумира — поэтессу, которая хоть и умерла в подмосковном санатории, но похоронена в любимом Комарове. Кумиры не меняют места своей силы.

Ахматова Анна Андреевна

О том, что поэтесса Анна Андреевна Ахматова— признанный классик отечественной поэзии, знают в стране, наверное, почти все. И про то, что в годы советской власти ее творчество подвергалась замалчиванию, цензуре, а она сама — травле со стороны властей, многие тоже слышали и знают. Может быть, не помнят детали ее биографии полностью, но имя ее еще при жизни окружали слава и почитание. А родилась Анна Андреевна Горенко (ее девичья фамилия) в Одессе, потом в 1890 году семья переехала в Петербург, жила сначала в Павловске, затем в Царском Селе, где в 1899 году Анна Горенко стала ученицей Мариинской женской гимназии, Царскосельской гимназии, затем в 1908–1910 годах училась на Киевских высших женских курсах и на высших женских историко-литературных курсах в Петербурге. Лето она проводила под Севастополем, восторгаясь древним Херсонесом и возвращаясь потом в Петербург, где пыталась ухватить уходящую пушкинскую эпоху и творила для эпохи новой. Свои первые стихотворения она опубликовала в 1911 году («Новая жизнь», «Gaudeamus», «Аполлон», «Русская мысль»). Отец запретил подписывать стихи фамилией Горенко, и она взяла девичью фамилию прабабушки по женской линии — Ахматова. Какое-то время примыкала к акмеистам (сборники «Вечер», 1912, «Четки», 1914) и в результате сделала характерными чертами своего творчества верность нравственным основам бытия, тонкое понимание психологии чувства, осмысление общенародных трагедий XX века, сопряженное с личными переживаниями, тяготение к классическому стилю поэтического языка.

После долгих лет опалы, борьбы, арестов родных людей, попыток полностью дискредитировать ее и как поэта, и как личность, все же начались публикации стихов в 1955 году, и тогда Литфонд предоставил ей в поселке Комарово Ленинградской области маленький домик, который она сама называла «будкой». Дача эта стала центром притяжения творческой интеллигенции.

Талантливый человек проведет в конце концов свой талант через любые запреты и лишний раз проиллюстрирует добрую мысль о том, что «рукописи не горят», вот и Анна Андреевна сумела из комаровской «будки» сделать поэтическую стильную Мекку, из своих стихов — национальную гордость и драгоценные поэтические сокровища, а из своей жизни — легенду. По большому счету, все это ей уже было не очень и нужно, но она понимала, что это нужно ее соотечественникам, с которыми она десятки лет была во всех передрягах плечом к плечу, и отказывать не стала: поэтическая общественность России получила своего кумира — поэтессу, которая хоть и умерла в подмосковном санатории, но похоронена в любимом Комарове. Кумиры не меняют места своей силы.


Стихи О Царском селе

Стихи о России

О каких местах писал поэт

В Царском Селе

I
По аллее проводят лошадок.
Длинны волны расчесанных грив.
О, пленительный город загадок,
Я печальна, тебя полюбив.

Странно вспомнить: душа тосковала,
Задыхалась в предсмертном бреду.
А теперь я игрушечной стала,
Как мой розовый друг какаду.

Грудь предчувствием боли не сжата,
Если хочешь, в глаза погляди.
Не люблю только час пред закатом,
Ветер с моря и слово «уйди».

II
...А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану...
Холодный, белый, подожди,
Я тоже мраморною стану.

III
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.

Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни...
Здесь лежала его треуголка
И растрепанный том Парни.

1911

Когда в тоске самоубийства...

Когда в тоске самоубийства

Народ гостей немецких ждал
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,

Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берет ее, —

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.

Осень 1917, Петербург

Молитва

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

1915, Духов день, Петербург, Троицкий мост

Мужество

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

 

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

 

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!


23 февраля 1942, Ташкент

Прошло пять лет, — и залечила раны...

Прошло пять лет, — и залечила раны,
Жестокой нанесенные войной,
Страна моя,
и русские поляны
Опять полны студеной тишиной.

И маяки сквозь мрак приморской ночи,
Путь указуя моряку, горят.
На их огонь, как в дружеские очи,
Далеко с моря моряки глядят.

Где танк гремел — там ныне мирный трактор,
Где выл пожар — благоухает сад,
И по изрытому когда-то тракту
Автомобили легкие летят.

Где елей искалеченные руки
Взывали к мщенью — зеленеет ель,
И там, где сердце ныло от разлуки, —
Там мать поет, качая колыбель.

Ты стала вновь могучей и свободной,
Страна моя!
Но живы навсегда
В сокровищнице памяти народной
Войной испепеленные года.

Для мирной жизни юных поколений,
От Каспия и до полярных льдов,
Как памятники выжженных селений,
Встают громады новых городов.

Май 1950

Реквием

(эпиграф к поэме)

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

1961

Родная земля

И в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.

1 декабря 1961

С самолета

1

На сотни верст, на сотни миль,
На сотни километров
Лежала соль, шумел ковыль,
Чернели рощи кедров.
Как в первый раз я на нее,
На Родину, глядела.
Я знала: это все мое —
Душа моя и тело.

2

Белым камнем тот день отмечу,
Когда я о победе пела,
Когда я победе навстречу,
Обгоняя солнце, летела.

3

И весеннего аэродрома
Шелестит под ногой трава.
Дома, дома — ужели дома!
Как все ново и как знакомо,
И такая в сердце истома,
Сладко кружится голова...
В свежем грохоте майского грома —
Победительница Москва!

Май 1944