Ахмадулина Белла Ахатовна

(1937 — 2010)

Русская поэтесса, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтесс второй половины XX века была, как и положено в советское время, членом многих организаций — Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, почетным членом Американской академии искусств и литературы, лауреатом Государственной премии Российской Федерации и Государственной премии СССР. Но если кто-то произносит ее имя, то вряд ли хоть когда-то ассоциирует ее с этими званиями и регалиями, потому как давно ее образ у почитателей связан с образом Прекрасной Дамы современной российской поэзии, с изысканным обликом и слогом.

А между тем родилась девочка Изабелла в семье с очень даже серьезными родителями: отец был комсомольский и партийный работник, в годы Великой Отечественной войны гвардии майор, заместитель по политчасти командира 31 го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, в дальнейшем крупный ответственный работник Государственного таможенного комитета СССР, а мать работала переводчицей в органах госбезопасности.

Белла начала писать стихи еще в школьные годы, а в 1960 году окончила Литературный институт в Москве. Первый сборник ее стихотворений «Струна» появился в 1962 году. Далее последовали поэтические сборники «Озноб» (1968), «Уроки музыки» (1970), «Стихи» (1975), «Метель» (1977), «Свеча» (1977), «Тайна» (1983), «Сад» (1989). Для поэзии Ахмадулиной характерны напряженный лиризм, изысканность форм, очевидная перекличка с поэтической традицией прошлого. В 1970 х годах посетила Грузию, и с тех пор эта земля заняла в ее творчестве заметное место, она переводила много грузинских авторов. И непременно была участницей любых споров и демаршей по отношению к душной для передовых литераторов политической власти государства той поры: в 1979 году участвовала в создании неподцензурного литературного альманаха «МетрОполь», не раз высказывалась в поддержку советских диссидентов, и ее заявления в их защиту публиковались в «Нью-Йорк таймс», неоднократно передавались по «Радио Свобода» и «Голосу Америки». Часто участвовала во многих мировых поэтических фестивалях, чем раздражала власти, в 1993 году подписала «Письмо сорока двух» с требованиями к правительству и президенту, а в 2001 году — письмо в защиту телеканала НТВ. Для ее позиции гражданина, как и для ее поэзии, любая мелочь может служить импульсом, окрылить смелую фантазию, рождающую дерзкие образы, фантастические, вневременные события; все может стать одухотворенным, символичным, как любое явление природы. И при всей своей изысканной, велеречивой устаревшей лексике Ахмадулина умела оставаться абсолютно современным поэтом.

Эти качества, удивляя окружающих в обыденности, были «человеческими чертами среди бесчеловечности, глотком тепла среди ледяного мира», как писали о ней критики.

Последние годы и часы жизни поэтесса провела на даче в Переделкине, как, впрочем, и многие другие созвучные ей поэты эпохи.

Ахмадулина Белла Ахатовна

Русская поэтесса, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтесс второй половины XX века была, как и положено в советское время, членом многих организаций — Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, почетным членом Американской академии искусств и литературы, лауреатом Государственной премии Российской Федерации и Государственной премии СССР. Но если кто-то произносит ее имя, то вряд ли хоть когда-то ассоциирует ее с этими званиями и регалиями, потому как давно ее образ у почитателей связан с образом Прекрасной Дамы современной российской поэзии, с изысканным обликом и слогом.

А между тем родилась девочка Изабелла в семье с очень даже серьезными родителями: отец был комсомольский и партийный работник, в годы Великой Отечественной войны гвардии майор, заместитель по политчасти командира 31 го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, в дальнейшем крупный ответственный работник Государственного таможенного комитета СССР, а мать работала переводчицей в органах госбезопасности.

Белла начала писать стихи еще в школьные годы, а в 1960 году окончила Литературный институт в Москве. Первый сборник ее стихотворений «Струна» появился в 1962 году. Далее последовали поэтические сборники «Озноб» (1968), «Уроки музыки» (1970), «Стихи» (1975), «Метель» (1977), «Свеча» (1977), «Тайна» (1983), «Сад» (1989). Для поэзии Ахмадулиной характерны напряженный лиризм, изысканность форм, очевидная перекличка с поэтической традицией прошлого. В 1970 х годах посетила Грузию, и с тех пор эта земля заняла в ее творчестве заметное место, она переводила много грузинских авторов. И непременно была участницей любых споров и демаршей по отношению к душной для передовых литераторов политической власти государства той поры: в 1979 году участвовала в создании неподцензурного литературного альманаха «МетрОполь», не раз высказывалась в поддержку советских диссидентов, и ее заявления в их защиту публиковались в «Нью-Йорк таймс», неоднократно передавались по «Радио Свобода» и «Голосу Америки». Часто участвовала во многих мировых поэтических фестивалях, чем раздражала власти, в 1993 году подписала «Письмо сорока двух» с требованиями к правительству и президенту, а в 2001 году — письмо в защиту телеканала НТВ. Для ее позиции гражданина, как и для ее поэзии, любая мелочь может служить импульсом, окрылить смелую фантазию, рождающую дерзкие образы, фантастические, вневременные события; все может стать одухотворенным, символичным, как любое явление природы. И при всей своей изысканной, велеречивой устаревшей лексике Ахмадулина умела оставаться абсолютно современным поэтом.

Эти качества, удивляя окружающих в обыденности, были «человеческими чертами среди бесчеловечности, глотком тепла среди ледяного мира», как писали о ней критики.

Последние годы и часы жизни поэтесса провела на даче в Переделкине, как, впрочем, и многие другие созвучные ей поэты эпохи.


Стихи Об озере Ладожское

О каких местах писал поэт

Не то чтоб я забыла что-нибудь...

Не то чтоб я забыла что-нибудь —
я из людей и больно мне людское, —
но одинокий мной проторен путь:
взойти на высший камень и вздохнуть,
и все смотреть на озеро морское.
Туда иду, куда меня ведут
обочья скал, лиловых от фиалок.
Возглавие окольных мхов — валун.
Я вглядываюсь в север и в июнь,
их распластав внизу, как авиатор.
Меня не опасается змея:
взгляд из камней недвижен и разумен.
Трезубец воли, скрытой от меня,
связует воды, глыбы, времена
со мною и пространство образует.
Поднебно вздыбье каменных стропил.
Кто я? Возьму державинское слово:
я — некакий. Я — некий нетопырь,
не тороплив мой лет и не строптив
чуть выше обитания земного.
Я думаю: вернуться ль в род людей,
остаться ль здесь, где я не виновата
иль прощена? Мне виден ход ладей
пред-Ладожский и — дальше и левей —
нет, в этот миг не видно Валаама.

1973