Козлов Иван Иванович

(1779 — 1840)

Можно уверенно сказать, что если и есть еще поэты с такой творческой судьбой, как Иван Козлов, то их единицы и они уникальны. Родившись в Москве, в семье сенаторов, генералов и казачьих атаманов, этот будущий поэт и переводчик эпохи романтизма две трети своей жизни занимался вполне прозаическими вещами — побывал в чине сержанта, а потом прапорщика, был коллежским асессором и советником, надворным советником и помощником столоначальника, ходил на службу в канцелярии, государственные департаменты, герольдии обеих столиц — Москвы и Петербурга. А в сорок лет случился паралич, невозможность двигаться, полная слепота и инвалидное кресло. И в это же время, в 1821 году, появилось впервые в печати его стихотворение «К Светлане». Потом будут стихи и поэмы, одна из которых вдохновит другого великого поэта на создание бессмертного «Мцыри», а также переводы зарубежной поэзии, один из которых слышал любой житель России и готов слушать много раз еще — «Вечерний звон». А в 1827-м по прозаическому подстрочнику П.А. Вяземского поэт Козлов полностью перевёл «Крымские сонеты» Мицкевича. И они составляют весомую часть его творчества.

Так после сорока лет судьба хорошо образованного, но обычного чиновника сделала неожиданный поворот и поставила имя Ивана Козлова в ряд самых популярных поэтов того времени. Православное смирение, задушевность и наивная простота, музыкальность и культура стиха очаровывали читателя в поэте-романтике.

До болезни будущий поэт кроме Москвы и Петербурга успел побывать в городе Рыбинске у родственников матери — прямо перед приходом войск Наполеона в Москву в 1812 году. Он закончит жизненный путь в Петербурге, и только позднее друзья узнают, какие жестокие боли его терзали, но запомнят его человеком, который, несмотря на слепоту и неподвижность, держался с редким мужеством и, сидя в инвалидной коляске, всегда был изысканно одет, захватывающе ярко говорил, наизусть читал всю европейскую поэзию. И писал, переводил стихи, которые живут в веках по сей день.

Козлов Иван Иванович

Можно уверенно сказать, что если и есть еще поэты с такой творческой судьбой, как Иван Козлов, то их единицы и они уникальны. Родившись в Москве, в семье сенаторов, генералов и казачьих атаманов, этот будущий поэт и переводчик эпохи романтизма две трети своей жизни занимался вполне прозаическими вещами — побывал в чине сержанта, а потом прапорщика, был коллежским асессором и советником, надворным советником и помощником столоначальника, ходил на службу в канцелярии, государственные департаменты, герольдии обеих столиц — Москвы и Петербурга. А в сорок лет случился паралич, невозможность двигаться, полная слепота и инвалидное кресло. И в это же время, в 1821 году, появилось впервые в печати его стихотворение «К Светлане». Потом будут стихи и поэмы, одна из которых вдохновит другого великого поэта на создание бессмертного «Мцыри», а также переводы зарубежной поэзии, один из которых слышал любой житель России и готов слушать много раз еще — «Вечерний звон». А в 1827-м по прозаическому подстрочнику П.А. Вяземского поэт Козлов полностью перевёл «Крымские сонеты» Мицкевича. И они составляют весомую часть его творчества.

Так после сорока лет судьба хорошо образованного, но обычного чиновника сделала неожиданный поворот и поставила имя Ивана Козлова в ряд самых популярных поэтов того времени. Православное смирение, задушевность и наивная простота, музыкальность и культура стиха очаровывали читателя в поэте-романтике.

До болезни будущий поэт кроме Москвы и Петербурга успел побывать в городе Рыбинске у родственников матери — прямо перед приходом войск Наполеона в Москву в 1812 году. Он закончит жизненный путь в Петербурге, и только позднее друзья узнают, какие жестокие боли его терзали, но запомнят его человеком, который, несмотря на слепоту и неподвижность, держался с редким мужеством и, сидя в инвалидной коляске, всегда был изысканно одет, захватывающе ярко говорил, наизусть читал всю европейскую поэзию. И писал, переводил стихи, которые живут в веках по сей день.


Стихи О Минеральных водах

О каких местах писал поэт

«К Н.И. Гнедичу»

Стансы на Кавказ и Крым
Мечтатель пламенный, любимец
вдохновенья!
Звучит ли на горах волшебный лиры глас?
Хиосского слепца внимал ли песнопенья
Восторженный Кавказ?

Ты зрел, с какой красой власть чудныя
природы
Громады диких скал венчает ярким льдом,
Как благодатные в долинах хлещут воды
Кипучим серебром!

Там в синих небесах снега вершин сияют,
Над безднами висит пурпурный виноград,
И тучи под тобой, клубяся, застилают
Ревущий водопад.

Ты видишь, между скал как рыщет горный
житель,
Черкес, отважный друг свободы и коня,
Там, где прикован был к утесу
похититель
Небесного огня.

Но доле роковой Титан не покорился,
Лишь громовержца он надменно укорял;
Страдальцу гордому разгневанный
дивился,
И гром в руке дрожал.

Иль, друг, уже теперь в объятьях тихой
лени
Вечернею зарей ты смотришь на Салгар,
На сладострастные Таврические сени,
На радужный эфир?

Там северный певец в садах Бахчисарая
Задумчиво бродил, мечтами окружен;
Там в сумраке пред ним мелькнула тень
младая —
И струн раздался звон.

Ты слышал, как фонтан шумит во тме
полночной,
Как пламенно поет над розой соловей, —
Но сладостный фонтан и соловей
восточный
Не слаще, не звучней!..

Быть может, давних дней воспоминанья
полный
И видя, как суда несутся по зыбям,
Ты думой тайною стремишься через волны
К далеким берегам,

Чьи башни гордые с двурогими лунами
К лазурным небесам так дерзко
вознеслись,
Где плещет Геллеспонт, где дремлют над
струями
И мирт и кипарис?

В их темной зелени на лоне вод белеет
Гарем с решетками и кровлей золотой,
И нежный аромат от роз огнистых веет
С прохладою ночной.

Ах, ясный неба свод, и шум валов
сребристых,
И розы пышные, и мирные леса,
И нега томная ночей твоих душистых,
И дев твоих краса —

Ничто, прелестный край, ничто народ
суровый
Не в силах укротить! Он с каждым днем
грозней,
И мчат твоим сынам и гибель и оковы
Армады кораблей.

Но меч, свободы меч, блеснул ужасным
блеском;
С ним бог: уж он разит врагов родной
земли,
И, огненным столбом взлетая к небу с
треском,
Пылают корабли.

Их пламень осветил пучину роковую,
И рдеет зарево во мраке черных туч,
И вещего певца на урну гробовую
Упал багровый луч...

1825