Полонский Яков Петрович

(1819 — 1898)

Среди русских писателей XIX века есть поэты и прозаики, чьё творчество не имеет такого значения, как вклад в отечественную словесность титанов, подобных Пушкину, Гоголю или Некрасову. Но без них русская литература наверняка лишилась бы многоцветия и многогранности, широты и глубины отражения русского мира, тщательности и полноты исследования сложной души нашего народа. Таким именно мастером слова был стихотворец и романист Яков Полонский, став символом взаимосвязи великих русских литераторов, живших в начале и в конце девятнадцатого века.

Родился он в самом центре России, в провинциальной Рязани, в семье обедневшего дворянина, служившего в канцелярии рязанского генерал-губернатора, и был старшим из семи детей в семье. Он окончил Рязанскую гимназию в 1838 году и учился на юридическом факультете Московского университета с 1838 по 1844 год. Успел за это время опубликовать первые стихи в журнале «Отечественные записки», но вместе со студенческой волей ему пришлось испытать нужду и голод, поэтому он был счастлив сразу после университета получить место в канцелярии кавказского наместника графа Воронцова и проживал с 1844 года в Одессе, а с 1846-го — в Тифлисе. Именно кавказскими впечатлениями навеяны его лучшие стихи, принесшие молодому чиновнику всероссийскую известность и напечатанные в поэтических сборниках «Сазандар» (1849) и «Несколько стихотворений» (1851). В стихах того времени ощущается особый колорит, навеянный знакомством поэта с обычаями горцев, с историей борьбы России за утверждение на южных рубежах.

С 1851 года он будет жить в Санкт-Петербурге и все, как и раньше, будут отмечать удивительную общительность, внутреннюю и внешнюю привлекательность, которыми отличался поэт. Чтобы заработать на жизнь, Яков Петрович становится домашним учителем сына петербургского губернатора и в 1857 году вместе с его семьей едет за границу и много путешествует по Европе, берет уроки рисования у французских художников, знакомится со многими русскими и иностранными писателями и художниками — в частности, со знаменитым Александром Дюма. Вернувшись в Петербург в 1858 году с молодой женой, он работает удивительно много и плодотворно, во всех жанрах: от небольших лирических стихов, оперных либретто до больших по объему прозаических книг художественного содержания, остались его интереснейшие опыты в мемуарах и публицистике. Несмотря на случившуюся в его жизни череду личных травм и трагедий, он продолжает творить, и главным свойством поэзии Полонского считается её тонкий лиризм, берущий начало в романтизме. В своем кавказском цикле он воссоздал дух и быт народов Кавказа, есть у него и небольшая часть стихов, которая относится к так называемой гражданской лирике.

Говорят, жить в эпоху перемен — наказание свыше. Полонский жил в эпицентре таких перемен — менялись власти, правления, ценности, менялись сами эпохи, и он уже в 1890-е годы, как последний представитель словесности 1840 х годов, напоминал петербургскому обществу об ушедшем веке литературных гигантов. А литературная критика помнила о нем как о поэте редких вдохновений, стихи которого часто перекладывали на музыку и дарили публике шедевр. И если вы слышали, например, строки романса «Мой костёр в тумане светит, Искры гаснут на лету...», то вы уже тоже прикоснулись к тем мгновениям «редких вдохновений», хозяином и дарителем которых был рязанский мальчик Яков Полонский, похороненный на родине, на территории Рязанского кремля.

Полонский Яков Петрович

Среди русских писателей XIX века есть поэты и прозаики, чьё творчество не имеет такого значения, как вклад в отечественную словесность титанов, подобных Пушкину, Гоголю или Некрасову. Но без них русская литература наверняка лишилась бы многоцветия и многогранности, широты и глубины отражения русского мира, тщательности и полноты исследования сложной души нашего народа. Таким именно мастером слова был стихотворец и романист Яков Полонский, став символом взаимосвязи великих русских литераторов, живших в начале и в конце девятнадцатого века.

Родился он в самом центре России, в провинциальной Рязани, в семье обедневшего дворянина, служившего в канцелярии рязанского генерал-губернатора, и был старшим из семи детей в семье. Он окончил Рязанскую гимназию в 1838 году и учился на юридическом факультете Московского университета с 1838 по 1844 год. Успел за это время опубликовать первые стихи в журнале «Отечественные записки», но вместе со студенческой волей ему пришлось испытать нужду и голод, поэтому он был счастлив сразу после университета получить место в канцелярии кавказского наместника графа Воронцова и проживал с 1844 года в Одессе, а с 1846-го — в Тифлисе. Именно кавказскими впечатлениями навеяны его лучшие стихи, принесшие молодому чиновнику всероссийскую известность и напечатанные в поэтических сборниках «Сазандар» (1849) и «Несколько стихотворений» (1851). В стихах того времени ощущается особый колорит, навеянный знакомством поэта с обычаями горцев, с историей борьбы России за утверждение на южных рубежах.

С 1851 года он будет жить в Санкт-Петербурге и все, как и раньше, будут отмечать удивительную общительность, внутреннюю и внешнюю привлекательность, которыми отличался поэт. Чтобы заработать на жизнь, Яков Петрович становится домашним учителем сына петербургского губернатора и в 1857 году вместе с его семьей едет за границу и много путешествует по Европе, берет уроки рисования у французских художников, знакомится со многими русскими и иностранными писателями и художниками — в частности, со знаменитым Александром Дюма. Вернувшись в Петербург в 1858 году с молодой женой, он работает удивительно много и плодотворно, во всех жанрах: от небольших лирических стихов, оперных либретто до больших по объему прозаических книг художественного содержания, остались его интереснейшие опыты в мемуарах и публицистике. Несмотря на случившуюся в его жизни череду личных травм и трагедий, он продолжает творить, и главным свойством поэзии Полонского считается её тонкий лиризм, берущий начало в романтизме. В своем кавказском цикле он воссоздал дух и быт народов Кавказа, есть у него и небольшая часть стихов, которая относится к так называемой гражданской лирике.

Говорят, жить в эпоху перемен — наказание свыше. Полонский жил в эпицентре таких перемен — менялись власти, правления, ценности, менялись сами эпохи, и он уже в 1890-е годы, как последний представитель словесности 1840 х годов, напоминал петербургскому обществу об ушедшем веке литературных гигантов. А литературная критика помнила о нем как о поэте редких вдохновений, стихи которого часто перекладывали на музыку и дарили публике шедевр. И если вы слышали, например, строки романса «Мой костёр в тумане светит, Искры гаснут на лету...», то вы уже тоже прикоснулись к тем мгновениям «редких вдохновений», хозяином и дарителем которых был рязанский мальчик Яков Полонский, похороненный на родине, на территории Рязанского кремля.


Стихи О Рязани

О каких местах писал поэт

Письма к музе

.................................
Вместе мы росли, о муза!
И когда я был ленивый
Школьник, ты была малюткой
Шаловливо-прихотливой.

И уж я не знаю, право
(Хоть догадываюсь ныне),
Что ты думала, когда я
Упражнял себя в латыни?

Я мечтал уж о Пегасе, —
Ты же, резвая, впрягалась
Иногда в мои салазки
И везла меня, и мчалась —

Мчалась по сугробам снежным
Мимо бани, мимо сонных
Яблонь, лип и низких ветел,
Инеем посеребренных,

Мимо старого колодца,
Мимо старого сарая,
И пугливо сердце билось,
От восторга замирая.

Иногда меня звала ты
Слушать сказки бедной няни,
На скамье с своею прялкой
Приютившейся в чулане.

Но я рос, и вырастала
Ты, волшебная малютка,
Дерзко я глядел на старших,
Но с тобой мне стало жутко.

В дни экзаменов бывало,
Не щадя меня нимало,
Ты меня терзала, муза, —
Ты мне вирши диктовала.

В дни, когда, кой-как осилив
Энеиду, я несмело
За Горациевы оды
Принимался, — ты мне пела

Про широку степь, — манила
В лес, где зорю ты встречала,
Иль поникшей скорбной тенью
Меж могильных плит блуждала.

Там, где над обрывом белый
Монастырь и где без окон
Терем Олега, — мелькал мне
На ветру твой русый локон.

И нигде кругом — на камнях —
Римских букв не находил я
Там, где мне мелькал твой локон,
Там, где плакал и любил я.

В дни, когда над Цицероном
Стал мечтать я, что в России
Сам я буду славен в роли
Неподкупного витии, —

Помнишь, ты меня из классной
Увела и указала
На разлив Оки с вершины
Исторического вала.

Этот вал, кой-где разрытый,
Был твердыней земляною
В оны дни, когда рязанцы
Бились с дикою ордою; —

Подо мной таились клады,
Надо мной стрижи звенели,
Выше — в небе — над Рязанью —
К югу лебеди летели,

А внизу виднелась будка
С алебардой, мост да пара
Фонарей, да бабы в кичках
Шли ко всенощной с базара.

Им навстречу с колокольни
Несся гулкий звон вечерний;
Тени шире разрастались —
Я крестился суеверней...

Побледнел твой лик, и, помню,
Ты мне на ухо пропела:
«Милый мой! скажи, какая
Речь в уме твоем созрела?»

О, вития! здесь не форум —
Здесь еще сердцам народа
Говорит вот этот гулкий
Звон церковный, да природа...
.......................................................

1877