Плещеев Алексей Николаевич

(1825 — 1893)

Считается, что не просто Алексею Плещееву посвятил Ф.М. Достоевский свою повесть «Белые ночи», но еще и сам Алексей послужил прототипом Мечтателя в этом произведении. Еще его будут называть принцем-изгнанником, подчеркивая его простое и мужественное поведение в трудные моменты жизни, когда он «ни на йоту не поступался ни своей гражданской, ни литературной совестью», а сам он будет повторять всю жизнь: «ничто так не одушевляет, как благородная цель». Таких трудных моментов, таких целей в жизни у будущего русского писателя, поэта, переводчика, литературного и театрального критика, родившегося в древнем русском городе Костроме, будет больше чем достаточно. Потом он будет жить с семьей в Нижнем Новгороде, где будет работать отец, и, получив прекрасное домашнее образование, в тринадцать лет переедет в Петербург, поступив в Петербургскую школу гвардейских подпрапорщиков. Но в 1843 году сбежит оттуда и начнет свое обучение в Петербургском университете, знакомясь с важными для его будущего людьми: ректор университета П.А. Плетнев, А.А. Краевский, Майковы, Ф.М. Достоевский, И.А. Гончаров, Д.В. Григорович, М.Е. Салтыков-Щедрин. В 1845 году, увлекшись социалистическими идеями, Плещеев знакомится с участниками кружка М.В. Буташевича—Петрашевского, которые уделяли значительное внимание политической поэзии, обсуждая на своих «пятницах» вопросы её развития. Сам Плещеев не только принимал активное участие в обсуждениях и создании агитационных стихов, но также доставлял участникам кружка запрещённые рукописи.

В 1846 году был издан первый сборник его стихов, куда вошли ставшие популярными стихотворения «На зов друзей» (1845), а также «Вперёд! без страха и сомненья...» (прозванное «русской Марсельезой»), стихотворения стали гимнами революционной молодежи.

Зимой 1848–1849 годов Плещеев устраивал встречи петрашевцев у себя дома, не боялся пересылать запрещенные тексты. В 1849 году он был арестован в Москве, под стражей переправлен в Петербург и провёл восемь месяцев в Петропавловской крепости, приговорен к расстрелу вместе с другими, проходившими по «делу петрашевцев», казнь в последний момент, прямо у эшафота, заменили каторгой и арестантскими ротами. Поэт был приговорен к каторге, но потом переведён рядовым в Уральск в Отдельный Оренбургский корпус. 6 января 1850 года Плещеев прибыл в Уральск и был зачислен рядовым солдатом в Оренбургский линейный батальон. 25 марта 1852 года его перевели в Оренбург, и всего ему в этом степном, черством, одиноком ветреном крае предстояло пробыть восемь лет.

В 1853 году рядовой Плещеев попросит перевода в батальон, отправляющийся в опасный степной поход и примет участие в осаде и штурме кокандской крепости Ак-Мечеть. За храбрость был произведён в унтер-офицеры, а в мае 1856 года получил чин прапорщика.

Из Оренбургского края поэт присылал в журналы свои стихотворения и рассказы, хоть и урывками, но продолжая литературную деятельность. А в мае 1858 года он приезжает в Петербург, получив четырёхмесячный отпуск «в обе столицы» и возвращение прав потомственного дворянства. В августе того же года, после почти десятилетнего перерыва, вышел второй сборник стихотворений Плещеева, где автор оставался верен себе — основной идеей стихов в нем была «боль за порабощённую родину и вера в правоту своего дела», духовное прозрение человека, отказывающегося от бездумного и созерцательного отношения к жизни.

Впереди еще больше трех десятилетий для жизни и творчества, и, поселившись в Москве с 1859 года, искатель и поклонник «благородных целей» успеет поработать и с «Московским вестником», и со знаменитым «Современником», печатать свои стихотворения в изданиях — «Русское слово» (1859–1864), «Время» (1861–1862), газеты «Век» (1861), «День» (1861–1862) и «Московский вестник» (редакторскую должность в котором он занимал в 1859–1860 годах), петербургские издания («Светоч», «Искра», «Время», «Русское слово»). А 19 декабря 1859 года Общество любителей российской словесности изберет Плещеева в действительные члены.

В России надо жить долго — Плещееву это отчасти удалось. Хотя бы для того, чтобы продолжить дело юности — стихотворное творчество поэта 1860 х годов опять было отмечено преобладанием общественно-политических, гражданственных тем и мотивов.

Но чтобы кормить семью, ему придется устроиться на службу в почтовом ведомстве Москвы, и появится горькое признание: «Совсем меня исколотила жизнь. В мои лета биться как рыба об лёд и носить вицмундир, к которому никогда не готовился, куда как тяжко..» Как часто подобная ситуация нагоняла и связывала русских стихотворцев и литераторов. Но судьба не забудет своего «принца» — и в 1868 году Н.А. Некрасов, став во главе журнала «Отечественные записки», пригласил Плещеева переехать в Петербург и занять пост секретаря редакции, где поэт сразу же оказался в дружеской обстановке, среди единомышленников. После смерти Некрасова Плещеев взял на себя руководство стихотворным отделом и проработал в журнале вплоть до 1884 года. Потом будут переводы зарубежных стихов и прозы, написание пьес, активная связь с театрами и организация изданий для детей, создание стихов для них, очень часто переложенных на песни.

В 1890 году судьба опомнилась окончательно и мужественный «принц» получил огромное наследство от пензенского родственника. Плещеев поселился с дочерьми в роскошных апартаментах парижского отеля, куда звал всех своих знакомых литераторов и щедро дарил им крупные суммы денег. Огромное богатство, вдруг свалившееся на него «с неба», он принял «с благородным равнодушием, оставаясь таким же простым и хлебосольным хозяином, как и в маленькой клетушке на Преображенской площади». «Что мне это богатство, — говорил он. — Вот только радость, что детей я смог обеспечить, ну и сам немножко вздохнул... перед смертью». Плещеев внёс значительную сумму в Литературный фонд, учредил фонды имени Белинского и Чернышевского для поощрения талантливых писателей, стал поддерживать семьи Г. Успенского и C. Надсона, взялся финансировать журнал Н.К. Михайловского и В.Г. Короленко «Русское богатство».

Он скончается в Ницце, похоронен будет в Москве, а останется в памяти литературной России человеком высоких нравственных качеств, который «...среди жёстких и частых толчков реальности, даже изнемогая под ними... всё-таки продолжал оставаться чистейшим идеалистом и звал других на такую же идеальную службу человечеству». У принцев, осененных благородными целями, иногда так получается.

Плещеев Алексей Николаевич

Считается, что не просто Алексею Плещееву посвятил Ф.М. Достоевский свою повесть «Белые ночи», но еще и сам Алексей послужил прототипом Мечтателя в этом произведении. Еще его будут называть принцем-изгнанником, подчеркивая его простое и мужественное поведение в трудные моменты жизни, когда он «ни на йоту не поступался ни своей гражданской, ни литературной совестью», а сам он будет повторять всю жизнь: «ничто так не одушевляет, как благородная цель». Таких трудных моментов, таких целей в жизни у будущего русского писателя, поэта, переводчика, литературного и театрального критика, родившегося в древнем русском городе Костроме, будет больше чем достаточно. Потом он будет жить с семьей в Нижнем Новгороде, где будет работать отец, и, получив прекрасное домашнее образование, в тринадцать лет переедет в Петербург, поступив в Петербургскую школу гвардейских подпрапорщиков. Но в 1843 году сбежит оттуда и начнет свое обучение в Петербургском университете, знакомясь с важными для его будущего людьми: ректор университета П.А. Плетнев, А.А. Краевский, Майковы, Ф.М. Достоевский, И.А. Гончаров, Д.В. Григорович, М.Е. Салтыков-Щедрин. В 1845 году, увлекшись социалистическими идеями, Плещеев знакомится с участниками кружка М.В. Буташевича—Петрашевского, которые уделяли значительное внимание политической поэзии, обсуждая на своих «пятницах» вопросы её развития. Сам Плещеев не только принимал активное участие в обсуждениях и создании агитационных стихов, но также доставлял участникам кружка запрещённые рукописи.

В 1846 году был издан первый сборник его стихов, куда вошли ставшие популярными стихотворения «На зов друзей» (1845), а также «Вперёд! без страха и сомненья...» (прозванное «русской Марсельезой»), стихотворения стали гимнами революционной молодежи.

Зимой 1848–1849 годов Плещеев устраивал встречи петрашевцев у себя дома, не боялся пересылать запрещенные тексты. В 1849 году он был арестован в Москве, под стражей переправлен в Петербург и провёл восемь месяцев в Петропавловской крепости, приговорен к расстрелу вместе с другими, проходившими по «делу петрашевцев», казнь в последний момент, прямо у эшафота, заменили каторгой и арестантскими ротами. Поэт был приговорен к каторге, но потом переведён рядовым в Уральск в Отдельный Оренбургский корпус. 6 января 1850 года Плещеев прибыл в Уральск и был зачислен рядовым солдатом в Оренбургский линейный батальон. 25 марта 1852 года его перевели в Оренбург, и всего ему в этом степном, черством, одиноком ветреном крае предстояло пробыть восемь лет.

В 1853 году рядовой Плещеев попросит перевода в батальон, отправляющийся в опасный степной поход и примет участие в осаде и штурме кокандской крепости Ак-Мечеть. За храбрость был произведён в унтер-офицеры, а в мае 1856 года получил чин прапорщика.

Из Оренбургского края поэт присылал в журналы свои стихотворения и рассказы, хоть и урывками, но продолжая литературную деятельность. А в мае 1858 года он приезжает в Петербург, получив четырёхмесячный отпуск «в обе столицы» и возвращение прав потомственного дворянства. В августе того же года, после почти десятилетнего перерыва, вышел второй сборник стихотворений Плещеева, где автор оставался верен себе — основной идеей стихов в нем была «боль за порабощённую родину и вера в правоту своего дела», духовное прозрение человека, отказывающегося от бездумного и созерцательного отношения к жизни.

Впереди еще больше трех десятилетий для жизни и творчества, и, поселившись в Москве с 1859 года, искатель и поклонник «благородных целей» успеет поработать и с «Московским вестником», и со знаменитым «Современником», печатать свои стихотворения в изданиях — «Русское слово» (1859–1864), «Время» (1861–1862), газеты «Век» (1861), «День» (1861–1862) и «Московский вестник» (редакторскую должность в котором он занимал в 1859–1860 годах), петербургские издания («Светоч», «Искра», «Время», «Русское слово»). А 19 декабря 1859 года Общество любителей российской словесности изберет Плещеева в действительные члены.

В России надо жить долго — Плещееву это отчасти удалось. Хотя бы для того, чтобы продолжить дело юности — стихотворное творчество поэта 1860 х годов опять было отмечено преобладанием общественно-политических, гражданственных тем и мотивов.

Но чтобы кормить семью, ему придется устроиться на службу в почтовом ведомстве Москвы, и появится горькое признание: «Совсем меня исколотила жизнь. В мои лета биться как рыба об лёд и носить вицмундир, к которому никогда не готовился, куда как тяжко..» Как часто подобная ситуация нагоняла и связывала русских стихотворцев и литераторов. Но судьба не забудет своего «принца» — и в 1868 году Н.А. Некрасов, став во главе журнала «Отечественные записки», пригласил Плещеева переехать в Петербург и занять пост секретаря редакции, где поэт сразу же оказался в дружеской обстановке, среди единомышленников. После смерти Некрасова Плещеев взял на себя руководство стихотворным отделом и проработал в журнале вплоть до 1884 года. Потом будут переводы зарубежных стихов и прозы, написание пьес, активная связь с театрами и организация изданий для детей, создание стихов для них, очень часто переложенных на песни.

В 1890 году судьба опомнилась окончательно и мужественный «принц» получил огромное наследство от пензенского родственника. Плещеев поселился с дочерьми в роскошных апартаментах парижского отеля, куда звал всех своих знакомых литераторов и щедро дарил им крупные суммы денег. Огромное богатство, вдруг свалившееся на него «с неба», он принял «с благородным равнодушием, оставаясь таким же простым и хлебосольным хозяином, как и в маленькой клетушке на Преображенской площади». «Что мне это богатство, — говорил он. — Вот только радость, что детей я смог обеспечить, ну и сам немножко вздохнул... перед смертью». Плещеев внёс значительную сумму в Литературный фонд, учредил фонды имени Белинского и Чернышевского для поощрения талантливых писателей, стал поддерживать семьи Г. Успенского и C. Надсона, взялся финансировать журнал Н.К. Михайловского и В.Г. Короленко «Русское богатство».

Он скончается в Ницце, похоронен будет в Москве, а останется в памяти литературной России человеком высоких нравственных качеств, который «...среди жёстких и частых толчков реальности, даже изнемогая под ними... всё-таки продолжал оставаться чистейшим идеалистом и звал других на такую же идеальную службу человечеству». У принцев, осененных благородными целями, иногда так получается.


Стихи О Москве

Стихи о России

О каких местах писал поэт

На улице

Вот бежит по тротуару
Моего соседа дочь.
Стройный стан, коса густая,
Глазки черные, как ночь.

В платье стареньком, в дырявой
Кацавейке на плечах;
Знать, с лекарством из аптеки
Пузырек у ней в руках.

Уж давно недугом тяжким
Бедный мой сосед томим;
И давно столяр-хозяин
Заменил его другим.

Дочь бежит, дрожа от стужи,
А на плиты яркий свет
Бьет волной из магазинов;
И чего-чего в них нет!

Серебро, хрусталь и бронза,
Ленты, бархат и атлас...
И прохожие от окон
Отвести не могут глаз.

Хоть и холод погоняет
И домой пора давно,
А с толпой остановилась
Поглядеть она в окно.

Перетянута в корсете,
Иностранка за столом
Что-то пишет... Чай, тепло ей,
Хорошо в житье таком.

Вот две барыни приходят;
Разодеты в пух оне!
Смотрят вещи дорогие...
Отложили к стороне.

Может, их они наденут
Нынче вечером на бал.
Славно жить богатым людям:
Что по вкусу, то и взял.

И невольно защемила
Сердце девичье тоска;
Видно, вспомнила бедняжка
Про больного старика.

И пошла в свой угол темный,
В свой сырой могильный склеп,
Где слезами обливают
Ребятишки черствый хлеб,

Мать сидит и дни и ночи
Над работой заказной,
Чуткий слух свой напрягая,
Не застонет ли больной;

Где, лохмотьями прикрытый,
На полу лежит отец
С неподвижным, тусклым взором,
Желтый, словно как мертвец.

Вот она уж близко дому;
Но при свете фонарей
Видит вдруг — красивый барин
Очутился перед ней.

Он глядит ей смело в очи,
И глядит не в первый раз, —
Где б она ни проходила,
С ней встречается тотчас.

И не раз она слыхала
От него такую речь:
«Полюби! тебя я стану
Холить, нежить и беречь.

Будешь ездить ты в карете,
Будешь в бархате ходить.
Как пойдет к твоей головке
Жемчуга большого нить!

Знатной барыней ты будешь,
И семью твою тогда
Перестанет в жестких лапах
Мять сердитая нужда».

Хоть и прочь она бежала
От лукавых тех речей,
Но потом они звучали
Ей порой в тиши ночей.

И теперь, домой вернувшись,
Молчалива и грустна,
Долго думала о чем-то
И вздыхала всё она…

1860

Отдохну-ка, сяду у лесной опушки...

Отдохну-ка, сяду у лесной опушки;
Вон вдали — соломой крытые избушки,
И бегут над ними тучи вперегонку
Из родного края в дальнюю сторонку.
Белые березы, жидкие осины,
Пашни да овраги — грустные картины;
Не пройдешь без думы без тяжелой мимо.
Что же к ним всё тянет так неодолимо?

Ведь на свете белом всяких стран довольно,
Где и солнце ярко, где и жить привольно.
Но и там, при блеске голубого моря,
Наше сердце ноет от тоски и горя,
Что не видят взоры ни берез плакучих,
Ни избушек этих сереньких, как тучи;
Что же в них так сердцу дорого и мило?
И какая манит тайная к ним сила?

1862

Отчизна

Природа скудная родимой стороны!
Ты дорога душе моей печальной;
Когда-то, в дни моей умчавшейся весны,
Манил меня чужбины берег дальный...

И пылкая мечта, бывало, предо мной
Рисует всё блестящие картины:
Я вижу свод небес прозрачно-голубой,
Громадных гор зубчатые вершины...

Облиты золотом полуденных лучей,
Казалось, мирт, платаны и оливы
Зовут меня под сень раскидистых ветвей,
И розы мне кивают молчаливо...

То были дни, когда о цели бытия
Мой дух, среди житейских обольщений,
Еще не помышлял... И, легкомыслен, я
Лишь требовал у жизни наслаждений.

Но быстро та пора исчезла без следа,
И скорбь меня нежданно посетила...
И многое, чему душа была чужда,
Вдруг стало ей и дорого и мило.

Покинул я тогда заветную мечту
О стороне волшебной и далекой...
И в родине моей узрел я красоту,
Незримую для суетного ока...

Поля изрытые, колосья желтых нив,
Простор степей, безмолвно величавый;
Весеннею порой широких рек разлив,
Таинственно шумящие дубравы;

Святая тишина убогих деревень,
Где труженик, задавленный невзгодой,
Молился небесам, чтоб новый, лучший день
Над ним взошел — великий день свободы.

Вас понял я тогда; и сердцу так близка
Вдруг стала песнь моей страны родимой —
Звучала ль в песне той глубокая тоска,
Иль слышался разгул неудержимый.

Отчизна! не пленишь ничем ты чуждый взор.
Но ты мила красой своей суровой
Тому, кто сам рвался на волю и простор,
Чей дух носил гнетущие оковы...

1862